Если во многие праздники Божией Матери так хочется говорить и вспоминать о чудном Матернем Ее заступлении рода человеческого, то ныне, когда Она, чистейшая Дева, провождаемая «свещеносицами девами», как трилетствующая юница, входит в храм Господень2), душа чувствует побуждение говорить и изображать чудную добродетель девства, которая столь Ее украсила и произрастила из себя прочие Ее добродетели, как тенистый лес гору3), Ее покрывшие и душу Ее как бы в «преиспещренную» (Пс.44:10) прекрасную одежду одевшие.
Девство Божией Матери это прекрасный крин4) среди терния мирской суеты и страстей, который так привлек к себе Небесного Жениха Христа своею красотою и благоуханием, что «возжелал Царь доброты Ее» (Пс.44:12) и вселился в утробу Ее, когда восхотел низойти на землю и спасти падшего человека. Когда самое семя и корень человеческой жизни были отравлены ядом греха, нужно было бессеменно воплотиться Христу от Пречистой Девы, вложить как бы новую закваску в падшее естество человека. Девство это прекраснейший и нежнейший цвет естества человеческого. Оно превосходит пределы естества самого и хранящих его нерастленным уподобляет Ангелам. Ничто так не поднимает дух к небесам, не отторгает от уз плоти, не вводит в общение с небожителями, как небесная добродетель девства.
И вот для сохранения-то его Пречистая Дева еще с трех лет поспешила скрыться в сени священного храма, где не могло бы оно потерпеть никакого вреда от ока лукавого, .
поспешила в те годы, когда еще сознание едва начинает раскрываться, когда вещи мира еще входят своими образами в душу лишь с прекрасной стороны с той, о которой сказал Господь по создании: Се добра зело (Быт.1:31); когда скрытый и как бы внедрившийся в них отпечаток смрадного греха еще почти неприметен, неощутим для невинного детского взора, если же и приметен, то, как и всякий смрад, вселяет лишь отвращение к себе. Душа Пречистой Девы сделалась, таким образом, «дверью непроходимою для помыслов» суетных и злых5), а Сама Она сделалась «непроходимыми вратами, тайно запечатствованными»6), чрез которые должен был войти лишь Бог Слово.
Но как сплетать похвалу чудному девству нам, имеющим уста нечистые и сердце оскверненное? Не то же ли это для большинства из нас, как бы «одушевленному Божию Кивоту коснуться рукою скверных»7) или человеку невоздержному, пресыщающему себя разнообразными и тучными яствами восхищаться прелестью поста, скупому, собравшему миллионы богатств в сокровищницы свои, хвалить милосердие и бессребреническую щедрость, тщеславному, всю жизнь собирающему похвалы людские, говорить умилительные речи о преклоняющем голову и потупляющем взоры смирении? Ведь и вообще мир так мало ценит девство само по себе. Он только полюбуется его красотою на мгновение и затем тотчас в низинах душ у большинства людей мира, как испарения из болота, поднимается жажда грубых наслаждений плоти, которые, им кажется, скрыты под прекрасным покровом девства. Девство, сохраненное в целости и непорочности, столь редко встречается на земле: о нем говорят даже, что оно улетело на небо, ибо любит более общение с бесплотными Ангелами и духами праведников на небеси совершенных. Оттогото вскоре же по создании человека на земле «всякая плоть растлила путь свой» и не мог Дух Божий более пребывать среди людей, обоняя непрестанно восходящий от земли смрад содомского греха, пока огнем с неба не попалил нечестивые города Содом и Гоморру и иные, водами всемирного потопа не истребил все живущее на земле, кроме праведного Ноя с его семейством, и таким образом очистил оскверненную блудом землю (Быт.6:11.13; 18, 20–21). Не так ли будет, как в дни потопа, и пред вторым славным пришествием Христа на землю (Мф.24:38–39). Тогда нечестивый мир, олицетворяемый тайнозрителем в образе древнего развращенного Вавилона, уподобится великой блуднице, напояющей всех царей и народы земли из мерзкой чаши своего любодеяния (Откр.17:1–2).
Но что же, братие? Если девство добродетель более небесная, чем земная, неужели мы так и не должны уже о нем вспоминать, говорить, любоваться его красотою? Ведь тогда и на небо видимое с его к
расотою не пришлась бы смотреть нам, недостойным «воззрети и видети высоту небесную»8), отягчившим землю хождением по ней. Неужели лишить себя пользы от созерцания чудной красоты? Ведь, быть может, одна искра, луч света, упавший оттуда, с неба, разгонит мглу нашего греха, преклонившего нас долу, низвергающего в бездну. Быть может, поможет этот светлый луч заметить на пути падения какой-нибудь спасительный уступ, ухватиться за него и предохранить себя от падения в бездну.
Если кого сподобил Господь еще сохранить девство нерасхищенным и нерастленным, тот да хранит его как зеницу ока. Пусть затворяет тщательнее двери очей своих, не дает вторгнуться туда худым помышлениям и мерзким соблазнительным образам. Ведь иногда сквозной ветер, в малую щель тонкою струею прокравшийся в комнату, сокрушает крепкое и цветущее тело человека, который не хотел остеречься. Так, если не поберечь дверей души от входящих соблазнительных мыслей и образов, целые тучи как бы испарений болотных греха будут подниматься из низменных недр души и тела, заполнять все более и более душу и все существо человека, пока он не сделается неспособным уйти от этого болотного смрада, не привыкнет к нему, как различные обитатели болот.
Но если даже и утратил кто сокровище девственной чистоты, он все-таки, по милости всещедрого Бога, не лишился надежды причаститься прекрасных его дарований. Посмотрите на этих блудниц, которые приходили ко Христу с покаянием и предварили праведников мнимых в Царствии Небесном (Мф.21:31). Вспомните погружавшихся в бездну блуда Марию Египетскую, Пелагию, Евдокию и иных, которые слезами покаяния убелили одежды души своей и уподобились Ангелам. Вспомните даже праведника Ветхого Завета, в котором девство еще менее было похваляемо и ценимо само по себе, царя Давида, как он «паче снега убелился» (Пс.50:9) покаянием, после того как срастворил грех прелюбодеяния с жестоким убийством. Вспомните особенно «во многия грехи впадшую жену», которая, «мироносицы вземши чин», пришла ко Христу, омывая слезами Его ноги, отирала их волосами, прежде прельщавшими взоры людей, сообщников ее греха, и вопияла Христу: «Да не отвержеши мене блудную, Родивыйся от Девы… радосте Ангелов»9). Вспомним все это и будем стенать и плакать, если утратил кто сокровище девственной чистоты, любезной Богу: «Сего ради к Тебе припадаю, и тепле вопию Ти: якоже блуднаго приял еси, и блудницу пришедшую: тако приими мя блуднаго и сквернаго, Щедре»10). Будем окаявать себя за растраченную чистоту души и тела, молясь усердно: «Мглою греховною и страстьми житейскими сплетаемь ум окаянныя души моея, страсти различныя раждает и в помысл умиления не приходит. Но ущедри, Спасе, смирение мое и даждь ми помысл умиления, да и аз спасаемь прежде конца воззову благоутробию Твоему: Господи, Христе Спасе мой, отчаяннаго спаси мя и недостойнаго».
Вообще же будем помнить, что сохранил девство не столько тот, кто по каким-либо обстоятельствам, иногда вынужденно, не утратил телесной чистоты, но более тот, кто сохранил в сердце всецелую, нераздвоенную любовь к Богу. Он войдет в число тех девственников, которые, не связанные узами никакой земной плотской сласти в сердце, следуют за Агнцем Христом, куда бы Он ни пошел, и будут «искуплены Богу» Христом от всякого колена и языка и народа и племени, ибо они «непорочны» и «в устах их нет лукавства»! Таковые и на земле готовы всегда сретить Христа с открытыми дверями души (Откр.14:4.5; 5, 9; 3, 20), с зажженными светильниками, как девы мудрые, встречающие жениха (Мф.25:1–3). Они от всего сердца, сретая «Христа раждающегося», будут петь эту чудную песнь, которую начинает как бы нарочито петь святая Церковь именно с нынешнего праздника в честь Пресвятой Девы, вшедшей в храм для соблюдения своего девства и сделавшейся «невестокрасительным храмом»11) Самого Христа: «Христос раждается, славите; Христос с небес, срящите; Христос на земли, возноситеся. Пойте Господеви вся земля, и веселием воспойте людие, яко прославися»12).
1) Произнесено в архиерейской церкви г. Житомира 21 ноября 1915 года. (ВЕВ. 1915. № 48. 49. С. 702.704.)
2) Стихиры праздника на «Хвалитех».
3) Канон 1-й праздника Рождества Христова, ирмос 4-й песни.
4) Крин лилия.
5) Канон праздника 1-й, песнь 1-я.
6) Октоих. Богородичен, 2-й глас.
7) Канон праздника 1-й, ирмос 9-й песни.
8) Великое повечерие, молитва Манассии.
9) Служба Великой Среды, стихиры на стиховне.
10) Последование ко Святому Причащению, молитва 7-я Симеона Нового Богослова.
11) Канон праздника 1-й, песнь 3-я.
12) Канон 1-й праздника Рождества Христова, ирмос 1-й песни.