По материалам выставки «Венценосная Семья. Путь Любви»

Страшным укором генералам-предателям и изменникам присяги будут слова генерала-героя, графа Федора Артуровича Келлера (1857–1918), командовавшего Третьим Кавалерийским корпусом, одного из немногих военноначальников, не запятнавших свою честь изменой присяге Государю.
Он подал телеграмму Императору, предлагая себя и свои войска для подавления февральского мятежа. До Государя верноподданническая телеграмма так и не дошла.

Генерал Келлер, собрав представителей от каждой сотни вверенных ему частей, сказал им: «Я получил депешу об отречении Государя и о каком-то временном правительстве. Я, ваш старый командир, деливший с вами и лишения, и горести, и радости, не верю, чтобы Государь Император в такой момент мог добровольно бросить на гибель армию и Россию. Вот телеграмма, которую я послал Царю, цитирую по памяти:„3-й конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от Престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя“.
А. Г. Шкуро вспоминает: „Ура, ура! — закричали драгуны, казаки, гусары. — Поддержим все, не дадим в обиду Императора“. — Подъем был колоссальный. Все хотели спешить на выручку плененного, как нам казалось, Государя».

Испуганные генералы-изменники отрядили в штаб 3-го конного корпуса начальника 12-й кавалерийской дивизии генерала-лейтенанта барона К. Маннергейма. На все уговоры этого генерала-предателя «пожертвовать личными политическими убеждениями для блага армии» Феодор Артурович твердо отвечал:
«Я христианин. И думаю, что грешно менять присягу».

Вскоре под угрозой объявления бунтовщиком генерал Келлер был отстранен от командования корпусом. Подчинившись, он прощался с проходившими мимо него войсками под звуки Русского Народного Гимна «Боже, Царя храни».
Отказавшись присягать Временному правительству, генерал оказался в резерве чинов при штабе Киевского военного округа. В телеграмме Керенскому он писал (8.8.1917):
«В виду того, что моя служба Отечеству в армии очевидно более не нужна, ходатайствую перед Временным правительством о разрешении мне последовать за Государем Императором Николаем Александровичем в Сибирь и о разрешении мне состоять при Особе Его Величества, оставаясь по Вашему усмотрению в резерве чинов или будучи уволен с причитающейся мне пенсиею в отставку. Согласие Их Величеств иметь меня при Себе сочту для себя за особую милость, о которой в виду невозможности для меня лично о ней ходатайствовать очень прошу Вас запросить Государя Императора, и в случае Его на это согласия не отказать в приказании спешно выслать мне в Харьков пропуск на безпрепятственный проезд и проживание в месте местопребывания Их Величеств».

После создания Добровольческой армии, отказавшись от сомнительной «чести» служить в ней, он в июне 1918 г. писал генералу Алексееву: «Объединение России великое дело, но такой лозунг слишком неопределенный, и каждый даже Ваш доброволец чувствует в нем что-то недосказанное, так как каждый человек понимает, что собрать и объединить рассыпавшихся можно только к одному определенному месту или лицу. Вы же об этом лице, которым может быть только прирожденный, законный Государь, умалчиваете…».
«Верно, что вам, Михаил Васильевич, тяжело признаться в своем заблуждении, но для пользы и спасения родины… вы обязаны на это пойти и покаяться откровенно и открыто в своей ошибке… и объявить всенародно, что вы идете за Царя».

Высказался Ф. А. Келлер и о другом белом вожде: «Корнилов — революционный генерал… пускай пытается спасать российскую демократию… Я же могу повести армию только с Богом в сердце и с Царем в душе. Только вера в Бога и мощь Царя могут спасти нас, только старая армия и всенародное раскаяние могут спасти Россию, а не демократическая армия и „свободный“ народ. Мы видим, к чему привела нас свобода: к позору и невиданному унижению».

Тем не менее, по словам хорошо знавшего генерала Келлера генерал-л
ейтенанта П. И. Залесского, граф «принять активное участие в борьбе с большевиками… очень хотел, но только при условии, чтобы эта борьба велась открыто именем Самодержавного Царя всея Руси». Возможность такая ему будто бы представилась. Еше будучи в Харькове, он приступил к формированию Северо-Западной Псковской монархической армии. В выпушенном «Призыве старого солдата» генерал Келлер писал:
«Во время трех лет воины, сражаясь вместе с вами на полях Галиции, в Буковине, на Карпатских горах, в Венгрии и Румынии, я принимал часто рискованные решения, но на авантюры я вас не вел никогда. Теперь настала пора, когда я вновь зову вас за собою, а сам уезжаю с первым отходящим поездом в Киев, а оттуда в Псков… За Веру. Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы — настало время исполнить свой долг. Время терять некогда — каждая минута дорога! Вспомните и прочтите молитву перед боем — ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя крестным знамением и с Божьей помощью вперед за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию».
В Киеве за несколько дней до планируемого отъезда во Псков митрополит Антоний(Храповицкий) отслужил в Киево-Печерской Лавре молебен, давая графу Келлеру свое благословение. Благословил его и сам Патриарх Тихон. В 1967 г. об этом факте поведала г-жа Е. Н. Безак, урожденная Шилова: «Патриарх Тихон прислал тогда (в конце 1918 года) через еп. Нестора Камчатского графу Келлеру (рыцарю чести и преданности Государю) шейную иконочку Державной Богоматери и просфору, когда он должен был возглавить Северную Армию…»
Согласившись на это предложение, генерал заявил, что через два месяца поднимет «Императорский штандарт над священным Кремлем».
8 декабря 1918 года он был убит выстрелом в спину петлюровцами на Софийской площади в Киеве, у памятника Богдану Хмельницкому.